(Богобоязненность не несет смысла устрашения и боязливости, а означает благоговение к Богу, опасение оскорбить Бога нарушением Его воли, развивающее особенную бдительность, смирение и молитву. Через страх Божий преодолевается животный страх, обретается любовь к Богу и людям)

Кто боится Господа, тот выше всякого страха, устранил от себя и далеко оставил за собой все ужасы века сего. Далек он от всякой боязни, и никакой трепет не приблизится к нему, если боится он Бога и соблюдает все заповеди Его. Ни перед ужасами мира сего, ни перед страхованиями лукавого не приходит в страх и трепет тот, кто боится Бога. Даже сатана боится того, кто боится Бога, и полчища его содрогаются перед тем, кто исполняет заповеди Божии. Даже смерть боится приближаться к боящемуся Бога, и тогда только приходит к нему, когда повелено ей разлучить душу его с телом.

Кто боится Бога, того боятся и твари, и как он хранит Божии повеления, так и твари хранят его повеления. И небо, и земля, и море, и воздух, и все, что в них, повинуются тому, у кого все сердце исполнено Божия страха. Где преобладает страх Божий, там господствует и смирение, туда и Бог нисходит, вселяется в такой душе, обитает и пребывает в ней, и делается как бы стражем ее, и прочь от нее гонит все ужасы. Ни воды, ни огня, ни зверей, ни народов, словом, ничего не страшатся боящиеся Бога. Мученики не боялись огня, бестрепетно взирали на пламень, на страдания, на истязания, на мечи, на оковы.

Намереваясь говорить о благе рассудительности и важности ее, считаем нужным доказать превосходство ее сначала мнениями отцов, чтобы, показав, как думали о ней наши предки, и представив как в прежние, так и в новые времена преткновения и падения многих, которые оттого и подверглись гибельному падению, что не имели рассудительности, мы могли бы раскрыть пользу и выгоды ее. Ибо она есть не малая какая добродетель и не может быть приобретена только человеческим старанием, а подается по божественной благодати и дару. Она причисляется к особенным дарам Св. Духа, о которых говорит апостол: одному дается Духом слово мудрости; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений тем же Духом; иному различение духов; и после исчисления духовных даров прибавляет: все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно (1 Кор 12, 8–11). Итак, видите, что дар различения или рассудительности есть не земной и не малый, но величайший дар божественной благодати.

Мудрец в поисках божественного отчуждает душу свою от тела, удаляется от приятельства с ним и, когда приближается к познанию истины, желая видеть ее как бы открытой и ясной, стремится сбросить с себя сети и развеять телесное помрачение. И не можем мы уловить эту высшую истину ни руками, ни взором, ни слухом, ибо все видимое – преходящее, тогда как вечное – незримо. Действительно, нас часто обманывает зрение, и по большей части мы видим совсем не то, что есть на самом деле, нас также обманывает и слух, а потому станем помышлять более о незримом, чем о видимом, если не хотим быть обманутыми. Когда же еще наша душа не ошибается, когда достигает она престола истины, как не тогда, когда отсекает себя от этого тела и уже не позволяет ему обманывать и морочить себя?

Душа бывает обманута тем, что видят глаза, и обманута тем, что слышат уши, а потому да отвергнется она тела и оставит его. Потому восклицает апостол: «Не прикасайся», «не вкушай», «не дотрагивайся», что все истлевает от употребления (Кол. 2. 21-22); ведь к растлению ведут вещи, служащие услаждению плоти. И показав, что не снисхождением к телу, но возвышением духа и смирением сердца обретается истина, он прибавляет: Наше же жительство – на небесах (Флп. 3. 20).
Стало быть, на небесах следует искать истину – а она там есть и пребывает, – чтобы обрести себя в себе самом, и собрать всю мощь добродетели, и не расточать, не вверять ее другим, но самого себя познавать и постигать, и осознать необходимость следовать тому, что представляется истинным: познать ложность того, что ценил прежде, выбирая плотское удовольствие, и бежать, и удаляться от этого, ибо оно полно обмана.

Обуздать плоть легко, если считаться в первую очередь с волей Бога, а не с Его милосердием. Заслуга не в том, чтобы прибегать к Его милосердию, а в том, чтобы выполнять Его волю. Бог желает чистоты нашей (1 Фесс. 4:3). Он хочет, чтобы мы, сотворенные по Его образу, были так же святы, как свят Он Сам.

Это благо, а именно — чистоту, Он разделил на несколько видов, чтобы мы придерживались хотя бы одного из них. Первый вид — это девственность от рождения. Вторая девственность — от второго рождения, то есть от крещения, состоит в том, чтобы мы во время супружества очищали себя добровольно разлукою между мужем и женою, или чтобы мы сохраняли целомудрие, пребывая постоянно как бы в безбрачном состоянии. Наконец, третья степень заключается в единобрачии, когда мы по смерти первой жены отказываемся от женского пола.

Это благожелание апостола осуществляется и приложение себе находит в нашем обществе в различные времена, в разных местах и на разных лицах. Но оно должно находить себе применение и к братанию нашему за чашей, ибо апостол присоединяет далее: со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу (Кол. 3, 16). И опять: Все, что вы делаете словом иди делом, все делайте во имя Господа Иисуса, благодаря через Него Бога и Отца (Кол. 3, 17). Потому Дух Святой взывает к человечеству: Всякое дыхание да хвалит Господа (Пс. 130, 3-6); Он надзирает ведь за всем дышащим, им сотворенным.

Мы в качестве инструмента пользуемся для прославления Бога единственно мирным словом (Логосом), а не псалтирью уже, какая иудеями в Ветхом Завете употреблялась, и не трубой, и не тимпаном, и не флейтой, которые обычно употребляют люди военные, но к которым прибегают и презрители страха Божия при праздничных своих хоровых плясках, через разыгрываемые на этих инструментах мелодии уснувшую чувственность возбуждая.

Намереваясь говорить с вами, возлюбленнейшие братья, о терпении и желая изобразить пользу его и выгоды, с чего лучше всего начать мне, как не с указания на необходимость в настоящее время терпения, с вашей стороны, для выслушания меня, так, чтобы терпением могло сопровождаться и то, что ныне услышите, и то, чему научитесь, потому что поучение и спасительное слово деятеля усвояется только тогда, когда с терпением выслушивается то, о чем говорят.

Мы должны в духовном повиновении проявлять то терпение, которому научаемся из Божественных наставлений. Эта добродетель у нас обща с Богом; от Него терпение начинается; от Него слава и достоинство терпения получают свое происхождение. Начало и величие терпения от Бога. Человек должен любить то, что любезно Богу и величие Божие предлагает ему то благо, которое само любит.

Милостыни за почивших

Въ какомъ случаѣ и кому приносятъ пользу жертва алтаря и милостыни за почившихъ

Пусть же никто не надѣется по своемъ отшествіи заслужить у Бога то, о чемъ будетъ нерадѣть здѣсь. Слѣдовательно, то, что Церковь часто совершаетъ для облегченія почившихъ, не противорѣчитъ апостольскому изреченію, въ которомъ сказано: ибо всѣ мы предстанемъ предъ судилищемъ Христовымъ, чтобы каждому получить соотвѣтственно тому, что онъ сдѣлалъ, живя въ тѣлѣ, или доброе, или худое (2 Кор. 5, 10; Рим. 14, 10). Потому что и эту заслугу каждый приготовилъ себѣ, живя въ тѣлѣ, чтобы жертва и милостыни могли принести ему пользу. Ибо онѣ не всѣмъ помогаютъ; и почему же помогаютъ не всѣмъ, если не по причинѣ различія жизни, какую каждый провелъ въ тѣлѣ? Слѣдовательно, если приносятся жертвы алтаря или какія-либо милостыни за всѣхъ крещенныхъ усопшихъ, то за вполнѣ добрыхъ онѣ служатъ выраженіемъ благодаренія, за не совсѣмъ худыхъ — умилостивленіемъ, за совершенно худыхъ, хотя нисколько не помогаютъ усопшимъ, — нѣкоторымъ утѣшеніемъ живымъ. Тѣмъ же, кому онѣ приносятъ пользу, онѣ способствуютъ или полному помилованію, или болѣе снисходительному осужденію.

И не нужно отрицать, что души почившихъ получаютъ облегченіе по любви остающихся въ живыхъ родственниковъ, когда за нихъ приносится жертва Ходатая или совершаются милостыни въ Церкви. Но эти жертвы и милостыни приносятъ пользу тѣмъ, которые при жизни заслужили того, чтобы онѣ потомъ могли быть полезными имъ. Ибо бываетъ иногда образъ жизни и не настолько хорошій, чтобы человѣкъ не имѣлъ нужды въ нихъ послѣ смерти, и не настолько дурной, чтобы онѣ не могли принести ему пользы после смерти. Бываетъ же образъ жизни настолько хорошій, что человѣкъ въ нихъ не имѣетъ надобности, и, наоборотъ, настолько дурной, что онѣ уже становятся недостаточными для оказанія помощи ему, когда онъ изъ этой жизни отойдетъ. Поэтому здѣсь приготовляется всякая заслуга, по которой кто-нибудь будетъ въ состояніи послѣ этой жизни получить или облегченіе, или затрудненіе.

Человек говорит: «Я не верю!» Что значит это?
Это значит: Я не исполняю слово Христово.

Позапрошлое воскресенье Святая Церковь предлагала нашему вниманию притчу "О талантах". Талант — это та сила, которая дается нам Господом для исполнения Его заповедей о любви к Богу и ближнему. Прошлое же воскресенье показало нам применение этого таланта к жизни. — У одной матери бесновалась дочь. Мать бросилась ко Христу: "Помоги!" А Христос молчал. Тогда апостолы стали говорить Христу, указывая на нее, на эту Хананеянку. Христос же им ответил: "Ведь я пришел к детям. Нехорошо взять хлеб у детей и бросить его псам". Тогда Хананеянка закричала: "Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их". Тут в ее сознании получилось полное смирение, и в ответ на это глубочайшее смирение Господь сжалился над нею и сказал: "О, жено, велика вера твоя! Да будет тебе по желанию твоему".

А вот сегодняшнее Евангелие о чудесном улове рыбы показывает нам, как тот же талант, по выражению Евангельскому, "употребленный в дело", то есть, примененный к жизни, проявляется в безусловном послушании и доверии к слову Господа и дает плод веры. Что же такое вера? В чем заключается процесс веры? Ответ на это и дает нам сегодняшнее Евангелие.