Ум во время молитвы может быть похищен памятью.
Главное условие для успеха в молитве есть очищение сердца от страстей и всякого пристрастия к чему–либо чувственному.
Дабы сохранить мир душевный, должно отдалять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, а не печальный.
Для сохранения мира душевного всячески должно избегать осуждения других. Снисхождением к брату и молчанием сохраняй мир душевный.
Когда душа сделаетъ свою созерцательную и разумную силу всегда бодрственною, то усыпляетъ телесныя страсти двоякимъ образомъ, т.-е., и темъ, что бываетъ занята созерцаніемъ лучшаго и сроднаго, и темъ, что надзирая за безмятежіемъ тела уцеломудриваетъ и утишаетъ его страсти.
Одним словом, кто не внимает себе и не хранит ума своего, тот не может сделаться чист сердцем, чтоб сподобиться узреть Бога.
Тогда как прочие производят в душе помыслы, мысли и представления, пользуясь изменениями тела, Господь делает противоположное: Он входит в сам ум и влагает в него ведение о тех вещах, какие Ему угодны; посредством же ума Он унимает и невоздержанность тела.
То, что ты сделаешь в отмщение брату, обидевшему тебя, станет преткновением для тебя во время молитвы.
Если наилукавейший бес, многие употребив хитрости, не может помешать молитве праведника, то он немного отступает, но затем, когда молитва закончена, мстит ему. Ибо этот бес либо возжигает гнев в нем, разрушающий наилучшее состояние [души], возникшее в результате молитвы, либо побуждает к неразумному наслаждению и глумится над умом.
Что угодно бесам возбуждать в нас? – Чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, памятозлобие и прочие страсти, дабы ум, одебелившись ими, не мог молиться, как должно.
Итак, если хотим, чтобы молитвы наши не только до небес, но и превыше небес проникали, то постараемся ум свой возвести к естественной его легкости, очистив его от всех земных пороков.
Говорит Господь наш, от сердца исходят помышления злые, которые сквернят человека; там и потребны внимание и хранение.
Когда же страсти, посредством сопротивления им сердца, усмирятся совсем, тогда ум приходит к возжеланию Бога и ищет содружиться с Ним, для чего умножает молитву и в ней преимущественно проводит время.
Итакъ какъ при появленіи солнечнаго света убегаютъ все звери и скрываются въ ложахъ своихъ: такъ и когда молитва, какъ лучъ некій, появится отъ устъ нашихъ и нашего языка, тогда умъ просвещается, все же неразумныя и зверовидныя страсти отступаютъ, разбегаются и прячутся въ свои имъ норы,— только бы молились мы, какъ следуетъ, съ душею бодренною и трезвенною мыслію. Тогда будь діаволъ близъ, онъ отгоняется, будь демонъ,—убегаетъ.
Какъ городъ, неогражденный стенами, легко подпадаетъ подъ власть враговъ, по отсутствію всякой къ занятію его препоны: такъ и душу неогражденную молитвами діаволъ легко беретъ въ свою власть и наполняетъ ее всякими грехами.
Человѣку, съ надлежащимъ усердіемъ молящемуся и Бога часто призывающему, невозможно, никакъ невозможно согрѣшить когда либо. И вотъ почему это такъ. Кто, согрѣвъ сердце свое и душу возбудивъ, весь переселяется на небо, и такъ призываетъ Владыку своего, исповѣдуя грѣхи свои и прося прощенія въ нихъ, тотъ при такихъ расположеніяхъ естественно всякое отлагаетъ житейское попеченіе, окрыляется и становится высшимъ человѣческихъ страстей.
Молящійся отъ души, еще прежде нежели получитъ просимое, получаетъ уже великія блага отъ самаго дѣствія молитвы. Такая молитва укрощаетъ всѣ страсти, смиряетъ гнѣвъ, изгоняетъ зависть, подавляетъ похоть, ослабляетъ любовь къ вещамъ житейскимъ, доставляетъ душѣ великое спокойствіе, восходитъ на самое небо.
Душа сама по себѣ нѣжна и воспріимчива: но какъ вода Дуная часто окаменѣваетъ отъ холода, такъ и душа наша отъ грѣха и безпечности отвердѣваетъ и дѣлается камнемъ. Посему намъ потребно много жара, чтобъ размягчить затвердѣлость ея. Это преимущественно совершаетъ молитва.