Всякий иначе молится, когда весел; иначе, когда обременен печалью или нечаянием; иначе, когда процветает в духовных преуспеяниях; иначе, когда угнетается множеством вражеских нападений; иначе, когда испрашивает отпущение грехов; иначе, когда молит о приращении благодати, или о стяжании какой-либо добродетели, или о погашении какой-либо страсти; иначе, когда поражен бывает страхом при размышлении о геенне и будущем Суде; иначе, когда воспламеняется надеждою и желанием будущих благ; иначе, когда бывает в нуждах и опасностях; иначе, когда наслаждается безопасностью и миром; иначе, когда осиявается откровениями небесных тайн; иначе, когда скорбит о бесплодии в добродетелях и сухости чувств.
Для молитвъ и псалмопенія пригодно всякое время. Почему, и между темъ, какъ движешь руку на дело, или языкомъ, когда возможно сіе, лучше же сказать, когда полезно къ созиданію веры, или, если то невозможно, сердцемъ во псалмехъ и пеніихъ и песнехъ духовныхъ воспевай Бога, и между деломъ совершай молитву, какъ благодаря Того, Кто далъ силу рукъ на дела, и мудрость ума на пріобретеніе знанія, Кто далъ вещество, изъ котораго сделаны орудія, такъ моля направить дела рукъ нашихъ къ цели благоугожденія Богу. Такимъ образомъ достигнемъ собранности, когда, по сказанному, при всякомъ действіи будемъ у Бога просить успеха въ деланіи, воздавать благодареніе Давшему деятельную силу и соблюдать цель благоугожденія Ему.
По предметам Апостол различает четыре вида молитв, говоря так: молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения:
Молитва – есть моление или умаливание о грехах, когда кто, пришедши в сокрушение о содеянных им, настоящих или прошедших грехах, испрашивает прощения в них.
моление – бывает, когда, молясь, что-либо приносим или обещаем Богу (говоря: я то и то сделаю, только ущедри Господи);
прошение – бывает, когда, находясь в горячности духа, воссылаем молитвы за других, о тех, кого любим, или о мире всего мiра;
благодарение, – когда ум приносит Богу благодарение (и славословие), воспоминая прошедшие благодеяния Божии, или видя настоящие, или прозревая, какие в будущем уготовал Бог блага любящим Его.
За сими четырьмя видами молитв следует молитвенное возвышеннейшее некое состояние, которое заключается в созерцании единого Бога и в пламенной любви к Нему, и где ум наш, объятый и проникнутый сею любовью, беседует с Богом ближайшим образом и с особенной искренностью.
Какую нужду имеетъ Богъ въ нашемъ прошеніие Разве не знаетъ Онъ, въ чемъ имеемъ нужду? Посему какая нужда въ прошеніи?—Богъ знаетъ, что намъ нужно, и все телесное щедро подаетъ еще прежде прошенія нашего.
И можетъ быть—для того медлитъ Онъ даровать тебе просимое, чтобы заставить тебя неотлучнее пребывать предъ Нимъ, и чтобы ты, узнавъ, что такое даръ Божій (какъ трудно достается), со страхомъ хранилъ его. Ибо все, что пріобретаетъ кто со многимъ трудомъ, старается онъ сохранить, чтобъ, потерявъ то, не потерять и многаго труда своего, и отринувъ благодать Божію, не сделаться недостойнымъ жизни вечной.
Будемъ молиться непрестанно, съ трезвеніемъ, дерзновеніемъ, съ благими надеждами, со многимъ усердіемъ. Будемъ молиться и за враговъ и за друзей, и конечно получимъ все благопотребное. Человѣколюбивъ бо есть Даятель, — и не столько мы желаемъ получать, сколько Онъ желаетъ давать.
Духовны да будутъ наши моленія, да трезвенствуетъ при семъ помыслъ и умъ да простирается вмѣстѣ съ словами.
Молитвы святыхъ однѣ не помогутъ, если сами не дѣлаемъ себя достойными услышанія и не молимся.
Не будемъ же на другихъ смотрѣть, сами опустивши руки. Молитвы святыхъ очень великую имѣютъ силу, но когда и сами мы каемся и исправную являемъ жизнь. Если же сами нерадимъ, то чрезъ другихъ ничего не получимъ и не будемъ спасены.
Богъ болѣе готовъ даровать намъ потребное ради нашей молитвы, чѣмъ ради молитвы другихъ. Это я говорю не потому, чтобъ не слѣдовало намъ молиться святымъ, а для того, чтобъ мы не предавались нерадѣнію, и, предавшись сну и безпечности, не возлагали всего на другихъ.
Посему мы со всякимъ тщаніемъ начертываемъ его и на домахъ, и на стѣнахъ, и на дверяхъ, и на челѣ, и на сердцѣ. Ибо Крестъ есть знаменіе нашего спасенія, общаго избавленія и милосердія нашего Владыки.
Потому когда знаменаешься Крестомъ, то преставляй все значеніе его, погашай гнѣвъ и всѣ прочія страсти.
Когда знаменаешься Крестомъ, исполняй чело (умъ) свое полнымъ упованіемъ и душу дѣлай свободною. Ибо не просто перстами должно его изображать, но наипаче произволеніемъ съ полною вѣрою.
Не стыдись же толикаго блага, да не постыдитъ и тебя Христосъ, когда придетъ во славѣ своей, и когда сіе знаменіе явится предъ Нимъ свѣтлѣйшимъ самыхъ лучей солнечныхъ. Сіе знаменіе, и при праотцахъ нашихъ и нынѣ, отверзало заключенныя двери, отнимало силу у вредоносныхъ веществъ, дѣлало недѣйствительнымъ ядъ и врачевало смертоносныя угрызенія звѣрей. Напечатлѣвай же его въ умѣ своемъ и сердцемъ обнимай сіе спасеніе душъ нашихъ. Сей Крестъ спасъ вселенную, изгналъ заблужденіе, возстановилъ истину, землю обратилъ въ небо, людей содѣлалъ Ангелами. Силою его демоны уже не страшны и смерть не смерть. Крестомъ все враждебное намъ низложено и попрано.
Йбо еслибы Господь отдаленъ былъ мѣстомъ, то имѣлъ бы ты причину сомневаться; если же Онъ вездѣприсущъ, то близокъ и ко всякому, кто устремляетъ къ Нему умъ свой.
Непрестанная молитва
Увеселяйся псалмопѣніемъ и прославленіемъ Бога.
Не устами только заповѣдуетъ пѣть, но и сердцемъ: ибо это собственно и значитъ пѣть Богу, а то—воздуху, такъ какъ голосъ разливается въ воздухѣ.
Всѣмъ сердцемъ внимай псалмопѣнію и чтенію божественныхъ писаній.
Псаломъ да будетъ непрестанно въ устахъ твоихъ; уста да поютъ, а умъ да молится.
Призываемое имя Божіе прогоняетъ бѣсовъ, освящаетъ псалмопѣвца.
Псаломъ—тишина души, онъ вознаграждаетъ миромъ.
Псаломъ—привлеченіе Ангельской помощи, оружіе противъ страха нощнаго, успокоеніе отъ дневныхъ трудовъ.
Псаломъ и изъ каменнаго сердца вызываетъ слезы.
Псаломъ— дѣло Ангеловъ, небесное жительство, духовное кадило.
Псаломъ, радость боголюбцевъ: онъ напоминаетъ судъ, возбуждаетъ душу къ Богу, сликовствуетъ съ Ангелами.
Гдѣ псаломъ съ сокрушеніемъ, тамъ и Богъ съ Ангелами.
Но какъ намъ, человѣкамъ сущимъ, обычно охлаждаться, то когда, по прошествіи двухъ или трехъ часовъ послѣ молитвы, замѣтишь, что породившаяся въ тебѣ теплота начинаетъ мало по малу разсѣяваться и слабѣть,—прибѣгай скорѣе опять къ молитвѣ и согрѣй охлаждающееся твое сердце. Если будешь такъ дѣлать въ продолженіе всего дня, согрѣваясь частыми молитвами чрезъ удобные промежутки, то не дашь діаволу повода или доступа къ своимъ помысламъ. Если будешь такъ поступать, то какіе бы вѣтры ни подули противъ тебя,—искушенія, скорби, непріятныя помышленія, и что бы то ни было тяжелое,—не возмогутъ они повалить и разрушить дома твоего, частыми молитвами тако крѣпко связуемаго.
У тебя есть псаломъ, есть пророчество, есть Евангельскія заповеди и Апостольскія проповееди. Пусть поетъ языкъ; пусть умъ изыскиваетъ мысль сказаннаго, чтобы воспеть тебе духомъ, воспеть же и умомъ. Богъ не требуетъ славы, но хочетъ, чтобы ты сталъ достоинъ прославленія.
Сколь многіе пришли сюда — такіе, которые скрываютъ въ сердце неправду? Такіе не могутъ петь, какъ должно. Они представляютъ себя поющими, но не поютъ въ действительности: ибо Псаломъ приглашаетъ къ песнопенію преподобнаго. Не можеетъ древо зло плоды добры творити, и порочное сердце износить изъ себя слова жизни (духовной). Очистите сердца, чтобы плодоносить духовное, и тогда, ставъ преподобными, возможете петь Господу разумно.
Молись кротко и невозмутимо, пой псалмы разумно (Пс. 46:8) и благозвучно – тогда будешь, как молодой орел, взмывающий в высоту.
Псалмопение усыпляет страсти и успокаивает невоздержанность тела; а молитва приготавливает ум осуществлять то действие, которое ему свойственно.
Посему, если у кого душа такъ чувствительна къ силе каждаго слова, какъ вкусъ чувствителенъ къ качеству каждой снеди; то онъ исполнилъ заповедь, которая говоритъ: пойте разумно.
Но если случится кому быть нагу отъ покрова молитвеннаго, такого восхитивъ демоны увлекаютъ ко грехамъ и злодеяніямъ. Боясь сего, будемъ всегда ограждать себя молитвами и песнопеніями.
Во время молитвы подобаетъ намъ забывать свое человеческое естество, и объемлясь теплымъ къ Богу устремленіемъ, въ союзе съ благоговейнымъ страхомъ, ничего не видеть изъ сущаго долу, но думать, что стоимъ среди Ангеловъ и одинаковую съ ними совершаемъ службу Богу всевышнему.
Все другія принадлежности у насъ и Ангеловъ,— какъ-то: природа, образъ бытія, мудрость, веденіе, и все, чего бы ты ни коснулся, —различны: а молитва есть общее дело—Ангеловъ вместе и человековъ,—и въ этомъ отношеніи ничего неетъ посреде ихъ и насъ (одинъ хоръ).
Если, когда отправляешь службу (бдѣніе), помыслъ заговоритъ въ тебѣ и станетъ тебѣ нашептывать: поспѣши нѣсколько; не пріобщайся къ сему помыслу. А если сильнѣе будетъ безпокоить тебя этимъ, то воротись тотчасъ назадъ на одну славу, или на сколько хочешь, и каждый стихъ, заключающій въ себѣ видъ молитвы, съ размышленіемъ повторяй многократно. Если и опять будетъ смущать и стѣснять тебя помыслъ, оставь стихословіе, и клади поклоны, сказавъ: я взялся не массу словъ отмѣрять, а Богу молиться
Одинъ святый старецъ, имѣвшій обыкновеніе нерѣдко проводить ночи въ бдѣніи, говорилъ: „если какую ночь провожу всю въ бдѣніи до утра, и засыпаю съ псалмопѣніемъ; то, по пробужденіи отъ сна, въ день этотъ бываю какъ бы человѣкомъ не принадлежащимъ къ міру сему: никакіе земные помыслы не приходятъ мнѣ на сердце, и не имѣю нужду въ опредѣленныхъ правилахъ, но цѣлый день тотъ бываю въ изумленіи.
Хочешь ли наслаждаться стихословіемъ во время службы своей?—Да углубляется умъ твой въ изученіе словесъ Духа (напередъ заучи псалмы на память, обсуди ихъ и прочувствуй), пока душа твоя удивленіемъ къ домостроительству не возбудится къ высокимъ ихъ разумѣ-ніямъ, и чрезъ это неподвигнется къ славословію, или къполезной печали. И если есть что для молитвы, усвой это себѣ.
Затѣмъ при стихословіи псалмопѣнія твоего (припоминай обслѣдованное и прочувствованное) не будь какбы заимствующимъ слова у другаго; но какъ самъ отъ себя произноси слово прошенія твоего съ умиленіемъ и разсудительнымъ разумѣніемъ, какъ истинно понимающій дѣло свое. При семъ надобно совершенно отложить въ сторону количество стихословія и оставить громогласіе.
Не называй праздностію продолжительность молитвы невысокопарной, собранной и долгой, потому что оставилъ ты при этомъ псалмы. Но паче упражненія въ стихословіи возлюби на молитвѣ поклоны. Молитва, когда подаетъ тебѣ руку, замѣняетъ собою Божію службу.
Когда во время службы (молитвеннаго правила) дано тебѣ будетъ дарованіе слезъ, услажденіе ими не называй праздностію въ молитвѣ: потому что благодать слезъ есть полнота молитвы.
Въ то время, какъ умъ твой разсѣянъ, паче молитвы занимайся чтеніемъ. Но не всякое писаніе полезно. Если можно, чтеніе предпосылай стоянію; ибо чтеніѣ источникъ чистой молитвы.
Ни подъ какимъ видомъ (во время псалмопѣнія) не предавайся небрежности (о немъ), трезвись же отъ паренія ума: ибо псалмопѣніе (безъ паренія ума) корень житія. Впрочемъ знай и то, что дѣла тѣлесныя много полезнѣе стихословія, совершаемаго съ пареніемъ ума. А печаль умная превосходитъ и тѣлесный трудъ.
Всякая молитва, которую совершаемъ ночью, да будетъ въ очахъ твоихъ досточестнѣе всѣхъ дневныхъ дѣланій. Не обременяй чрева своего, чтобы не помутился умъ твой, и не быть тебѣ въ смятеніи отъ паренія мысли, когда встанешь ночью, и не разслабли члены твои и тебѣ самому не оказаться исполненнымъ женскаго разслабленія, а сверхъ сего, чтобы душа твоя не омрачилась, и не стали потемненными понятія твои, и чтобы, по причинѣ омраченія, не придти тебѣ въ совершенное безсиліе собрать ихъ во едино для стихословія, и чтобы не попортился въ тебѣ вкусъ ко всему, и не перестало услаждать тебя стихословіе псалмопѣнія, тогда какъ умъ при легкости и свѣтлости мысли, съ удовольствіемъ обыкновенно вкушаетъ его разнообразіе. Ибо когда возмущено ночное благочиніе, тогда и въ дневномъ дѣланіи умъ бываетъ смущенъ, и ходитъ въ омраченіи, и не услаждается, по обычаю, чтеніемъ. Удовольствіе, подаваемое подвижникамъ днемъ, истекаетъ въ чистомъ умѣ отъ свѣта ночнаго дѣланія.
Остерегайся, чтобы не изнемогло слишкомъ тѣло твое, и отъ того не усилилось противъ тебя небреженіе, и неохладило душу твою. Всякому надлежитъ какъ бы на вѣсахъ взвешивать житіе свое. Въ то время, когда насыщаешься, остерегайся давать себѣ и въ маломъ свободу.
Какие бывают молитвы
|
Читание молитв, стояние на молитве и поклоны составляют лишь молитвенное стояние, а молитва, собственно, идет из сердца.
Ибо чтo прежде молитвенного часа восприняла в себя душа наша, то необходимо приходит нам на мысль и во время молитвы, бывая вносимо туда рукой воспоминания.
Положите – не то и то вычитывать, а простоять на читательном молитвословии четверть часа, полчаса, час... сколько обычно выстаиваете... и затем не заботьтесь, что сколько прочитаете молитв, – а как пришло время, если нет охоты стоять далее, переставайте читать. Положив это, однако ж, на часы не посматривайте, а так становитесь, чтобы стоять без конца: мысль и не будет забегать вперед.
Как только вспадёт что на сердце, тотчас останавливайтесь читать и кладите поклоны. Это последнее правило – самое нужное и самое необходимое для воспитания духа молитвенного. Если какое иное чувство займет очень, вы и будьте с ним и кладите поклоны, а чтение оставьте так до самого конца положенного времени.
Правило – не существенная часть молитвы, а есть только внешняя её сторона.
Относительно правила я так думаю: какое не избери кто себе, всякое хорошо, коль скоро держит душу в благоговеинстве пред Богом.
Не должно пренебрегать установленныя времена молитвъ, потому что каждое изъ нихъ особеннымъ образомъ напоминаетъ о благахъ, подаваемыхъ отъ Бога.
Такъ не должно пренебрегать утра, чтобы первыя движенія души и ума посвящаемы были Богу.
И въ третій часъ должно вставать на молитву, воспоминая даръ Духа, данный въ третій часъ Апостоламъ, чтобы и намъ сделаться достойными принятія святыни, и испросить у Духа руководства и ученія на пользу.
Въ шестый же часъ признали мы необходимымъ въ подраженіе святымъ молиться, говоря: вечеръ, и заутра, и полудне повемъ и возвещу, и услышитъ гласъ мой (Пс. 54, 18), а чтобъ избавиться и беса полуденнаго, читая вместе и девяностый псаломъ.
А по окончаніи дня нужны какъ благодареніе за то, что въ день сей дано намъ, или благоуспешно нами исполнено, такъ исповеданіе въ томъ, что, чего мы не выполнили, произвольно ли было наше прегрешеніе, или непроизвольно, или даже тайно, состояло ли оно въ словахъ, или въ делахъ, или заключалось въ самомъ сердце.
Когда намереваемся беседовать съ Богомъ, надо бегать шума и молвы житейскихъ, и удаляться въ пусто место, приспособляя притомъ къ молитве не место только, но и время.
Молитвы, изъ глубины сердца возсылаемыя, будучи тамъ укоренены, безопасно простираются горе, никакимъ прираженіемъ помысловъ не бывъ уклоняемы отъ сего направленія.
Но и каждочастно надо приносить некую молитву Богу, ровнымъ теченіемъ проводя время дня.
Большую часть ночи надо проводить въ молитве, и съ великимъ страхомъ преклоняя колена усердно внимать молитве, блаженными себя имея, что служимъ единому истинному Богу.
Съ какою надеждою погрузишься ты въ мракъ ночи? Какіе чаешь встретить сны, не оградивъ себя молитвами, но предавшись сну не огражденнымъ? Презренъ будешь ты (за безмолитвіе) и удобоемлемъ для злейшихъ демоновъ, которые всегда вертятся вокругъ насъ, выжидая время, когда кто остается обнаженнымъ отъ покрова молитвеннаго, чтобы захватить насъ и восхитить внезапно.
Ночь не вся да будетъ у тебя уделомъ сна,—не попускай, чтобы отъ соннаго безчувствія сделалась безполезною половина жизни; напротивъ, ночное время да разделится у тебя на сонъ и на молитву.
Уныніе (скучаніе на правилѣ) раждается отъ паренія ума, а пареніе ума отъ праздности, чтенія (многаго, безъ разбору) и суетныхъ бесѣдъ, или отъ пресыщенія чрева.
Когда пожелаешь стать на службу (бдѣнія), возведи внутренній взоръ ко Господу, и съ печалію умоляй Его укрѣпить немощь твою, чтобы стихословіе твое и мысли сердца твоего содѣлались благоугодными святой Его волѣ.
Ни стояніе, ни стихословіе однихъ псалмовъ, не есть всецѣлое бдѣніе. Совершаютъ его разно: иной всю ночь проводить въ псалмахъ, другой въ покаяніи, въ молитвахъ умиленныхъ и земныхъ поклонахъ, а иной въ слезахъ и рыданіяхъ о своихъ грѣхопаденіяхъ.
Объ одномъ изъ нашихъ отцевъ говорятъ, что сорокъ лѣтъ молитву его составляла одна рѣчь: „азъ, яко человѣкъ, согрѣшихъ; Ты же, яко Богъ, щедръ, помилуй мя." И отцы слышали, какъ онъ съ печалію твердилъ этотъ стихъ, а между тѣмъ плакалъ и не умолкалъ; и сія одна молитва замѣняла у него службу днемъ и ночью.
Совершай еще и тайныя молитвы, которыя Богъ видитъ въ тайне, и за которыя воздастъ тебе яве.
Вся жизнь да будетъ временемъ молитвы. Но по-елику напряженности псалмопенія и коленопреклоненія надобно давать отдыхъ некоторыми перерывами: то всего более должно соображаться съ теми часами, которые употребляемы были на молитву святыми въ образецъ намъ.
К большинству молящихся из нас, кажется, ничего вернее нельзя применить, как то, что некогда сказал Господь в обличение фарисеев: “Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но напрасно чтут Меня” (Мф 15, 8-9).
Все молитвословия назначены для того, чтобы чувства питать, и коль скоро не питают, то они попусту.
Можно все слова проговорить и все поклоны промахать, а о Боге совсем не вспомнить, или вспомнить кое-как, с рассеянной мыслью и блужданием ума.
Со страхом и трепетом надо совершать дело Божие – это и имейте в виду. Всячески старайтесь, чтобы где слова, там и ум был.
Главное же дело есть – молитва ума и сердца к Богу, возносимая со славословием, благодарением и прошением и, наконец, с преданием Господу всецело.
Не прежде вкушать отъ трапезы, какъ по возблагодареніи создавшаго плоды Бога.
Воставъ съ одра, надлежитъ намъ всегда упреждать восходъ солнца служеніемъ Богу, и къ трапезе приступая надо молиться, равно какъ и отходя ко сну.
Посему я и умоляю васъ: почаще в храм приходить и тщательно внимать тому, что читается здѣсь изъ божественныхъ Писаній, и не только здѣсь внимать Писаніямъ, но и дома брать въ руки священныя книги и усердно усвоять себѣ прочитываемое. Ибо великая отсюда произойдетъ польза.
Будемъ пріучать себя къ тому, чтобъ прилѣпиться къ молитвѣ,—и молиться и днемъ и ночью, особенно ночью, когда никто не докучаетъ дѣлами, когда улегаются помыслы, когда вокругъ все безмолвствуетъ, и умъ полную имѣетъ свободу возноситься ко Врачу душъ.
Помышляющій о молитвѣ послѣ трапезы не станетъ много пить и не допуститъ себя до опьяненія, не станетъ и ѣсть много и не допуститъ себя до пресыщенія. Ожиданіе, что надо будетъ молиться послѣ трапезы, будетъ у него уздою для помысловъ, чтобъ въ мѣру касаться всего предлежащаго: а это и для души и для тѣла будетъ великимъ благомъ.
Трапеза, молитвою начинающаяся и молитвою преемлемая, никогда не оскудѣетъ, но обильнее источника всякое намъ доставитъ благо.
Думающій послѣ трапезы обратиться къ молитвѣ не дерзнетъ во время трапезы сказать что либо неумѣстное, и, если скажетъ, тотчасъ опомнится и раскается. Посему должно и приступая къ трапезѣ, и окончивъ ее, молиться Богу и благодарить Его.
Псалмопение
Всякое место по сравненію съ домомъ Божіимъ есть селеніе грешниче.
Иной говоритъ: мы содержимъ церковь, службы у насъ идуть обычнымъ порядкомъ, мы собираемся и молимся. Чего еще?!—Все это хорошо; но не однимъ этимъ надо хвалиться, а тѣмъ, если отъ этого среди васъ возвышается благочестіе, если всякой разъ отходимъ изъ церкви домой съ пользою, собравъ болѣе или менѣе плодовъ.
Не малая добродѣтель, когда кто можетъ входить въ храмъ и, входя покланяться съ чистою совѣстію. Не въ томъ дѣло, чтобъ только войти въ храмъ и преклонить колѣна, но въ томъ, чтобы войти съ душею усердною и съ умомъ внимательнымъ, чтобы пребывать въ немъ не тѣломъ только, но и душею.
Божій домъ, исхищая входящихъ въ него отъ мятежа житейскихъ делъ, какъ отъ бури, даетъ имъ стоять въ великой тихости и безмятежности и слушать слово Божіе. Место сіе есть настроеніе къ добродетели, училище любомудрія, не во время только собранія, когда слушаются Писанія, предлагаются духовныя поученія, и предстоятъ почтеннейшіе отцы: но и во всякое другое время войди только въ преддверіе (нартикъ, паперть), и тотчасъ отложишь житейскія заботы. Войди внутрь и тотчасъ веяніе некое духовное обыметъ душу твою. Тишина, въ немъ царствующая, производитъ трепетъ отрезвляющій и располагаетъ любомудрствовать, возбуждаетъ умъ, отбиваетъ память о всемъ здешнемъ, и переноситъ тебя съ земли на небо.
Если же безъ богослуженія такая польза отъ присутствія здесь; то, когда слышится гласъ пророковъ, когда благовествуютъ Апостолы, когда Христосъ бываетъ посреде, когда Отецъ пріемлетъ бывающее здесь жертвоприношеніе, когда Духъ Святый исполняетъ духовнымъ веселіемъ, какими благами насытясь отыдутъ отсюда присущіе здесь! Отсутствующіе же какой потерпятъ ущербъ!
Но что и те, которые домашнія выставляютъ намъ дела и говорятъ о неотложныхъ тамъ надобностяхъ, не могутъ ожидать снисхожденія, когда однажды въ неделю будучи сюда призываемы, и тутъ духовное не хотятъ предпочитать земному.
Причины те точно уважительны; но когда Богъ зоветъ, цены не имеютъ. Всякая нужда должна отступать предъ Богопочтеніемъ. Почти Бога; потомъ обращай попеченіе и на другое.
Тогда какъ святые, находясь въ пещи, въ огне, во рве, среди зверей, въ тине, въ узилище, въ ранахъ, при безчисленныхъ боляхъ и страданіяхъ, ничего такого не выставляютъ въ извиненіе, но съ пламеннымъ усердіемъ проводятъ время въ молитвахъ и въ пеніи священныхъ песней, мы ни мало, ни много, не терпя ничего подобнаго сказанному, изъ-за небольшаго жара и пота, даемъ себе дерзость нерадеть о своемъ спасеніи, и оставя священное собраніе, блуждать вне.
Нетъ, нельзя, никакъ нельзя улучить какое либо прощеніе тому, кто столько нерадивъ и безпеченъ, хотя бы онъ неисчетныя выставлялъ житейскія нужды. Ктому же не знаешь разве, что если ты, пришедши сюда, поклонишься Богу и пробудешь здесь всю службу, то дела, которыя у тебя на рукахъ, потекутъ благоуспешнее? Житейскія у тебя есть заботы. Но для того и спеши сюда, чтобы, Божіе стяжавъ благоволеніе ради молитвеннаго здесь пребыванія, выдти отсюда съ благонадежіемъ на успехъ, чтобы Бога возъиметь споспешникомъ себе въ борьбе съ затрудненіями, чтобъ, въ силу вспомоществованія вышнею десницею сделаться необоримымъ для демоновъ.
Если сподобишься здесь отеческихъ (іереевъ) молитвъ, если причастишься силы общей молитвы, если послушаешь словесъ Божественныхъ, если привлечешь Божію помощь, если такими огражденный оружіями, выйдешь отсюда; то самъ діаволъ даже воззреть на тебе не возможетъ, а не только люди злые, у которыхъ только и заботы, какъ бы кого искусить и оклеветать.
Когда молимся, тогда наипаче нападаетъ на насъ злобный къ намъ діаволъ. Видитъ онъ величайшую намъ пользу отъ молитвы; почему всячески ухитряется сдѣлать, чтобъ мы воротились отсюда изъ церкви домой съ пустыми руками. Знаетъ онъ, добрѣ знаетъ, что если пришедшіе въ храмъ приступятъ къ Богу съ трезвенною молитвою, выскажутъ грѣхи свои и теплою сокрушатся о томъ душею, то отойдутъ отсюда, получивъ полное прощеніе: человѣколюбивъ бо есть Богъ. Почему предупреждаетъ отвести ихъ чѣмъ либо отъ молитвы, чтобъ они ничего и не получили. И это дѣлаетъ онъ, не насилуя, но мечтаніями пріятными развлекая умъ и чрезъ то наводя лѣность къ молитвѣ.
Многіе говорятъ: когда бываемъ здѣсь въ храмѣ, и слышанное принимаемъ къ сердцу, тогда приходимъ въ себя; а какъ скоро удалимся отсюда, становимся опять другими, и огнь ревности въ насъ гаснетъ. Чѣмъ же предотвратить сіе? Устраненіемъ того, отъ чего это происходитъ. А отъ чего оно происходитъ? Отъ того, что, по выходѣ отсюда, занимаемся, чѣмъ не должно, и проводимъ время съ худыми людьми.
По выходѣ изъ церкви не слѣдуетъ намъ приниматься за дѣла, непристойныя церкви, но, пришедши домой, надобно, взять книгу Писаній, и вмѣстѣ съ женою и дѣтьми привести на память, что было говорено, потомъ уже приступать къ дѣламъ житейскимъ.
Сдѣлался ли кто лучше, бывая такъ многократно въ церкви? Вотъ о чемъ надо заботиться.
Когда бываете вы въ церковныхъ собраніяхъ, къ вамъ бесѣдуютъ Пророки, Евангелисты, Апостолы,—и всѣ они предлагаютъ вамъ спасительные догматы и убѣждаютъ къ исправленію нравовъ. Что же? Насколько уроки сіи вошли въ вашу жизнь?, а вы какую пріобрѣтаете пользу отъ пребыванія въ церкви? Или вы считаете верхомъ благочестія одно хожденіе въ церковь?! Нѣтъ,— этого мало.
Радуюсь тому, что вы часто бываете въ церкви; но прошу и умоляю, старайтесь не о томъ только, чтобы приходить въ церковь, но чтобы и отходить домой, получивъ какое-либо врачество противъ своихъ страстей.
Въ древности всѣ сходились и пѣли вмѣстѣ: это мы дѣлаемъ и нынѣ; но тогда во всѣхъ бѣ сердце и душа едина (Дѣян. 4, 32), а нынѣ даже въ одной душѣ не видно такого согласія, но вездѣ—великая брань.
Церковь — не лавка, не торжище, но мѣсто Ангеловъ, мѣсто Архангеловъ, царство Божіе, самое небо. Еслибы кто-нибудь отверзъ небо и ввелъ тебя въ него, то ты не осмѣлился бы разговаривать, хотя бы увидѣлъ отца, хотя бы брата: такъ точно и здѣсь не должно ни о чемъ говоритъ: ибо здѣсь—небо. Коли не вѣришь, то посмотри на эту трапезу, вспомни, для Кого и для чего она поставлена: помысли, Кто приходитъ сюда,—и страшись даже прежде того времени.
Будемъ тщательно собираться въ церковь на молитву и молиться другъ за друга. Дѣлая сіе, мы и заповѣдь исполнимъ (Іак. 5, 16), и въ любви преуспѣемъ, и научимся усерднее благодарить Бога. Ибо кто за благодѣянія, другимъ оказанныя, благодаритъ Бога: тотъ тѣмъ паче за свои будетъ благодарить Его.
После того, какъ ниспалъ человекъ въ грехъ, а чрезъ грехъ въ смерть и во все, что достойно смерти, — не презрелъ его, но сперва далъ ему законъ, для охраненія его и попеченія о немъ приставилъ Ангеловъ, для обличенія порока и наученія добродетели посылалъ пророковъ, порочныя стремленія пресекалъ угрозами, усердіе къ добрымъ деламъ возбуждалъ обетованіями,— а потомъ, когда мы и при всехъ такихъ пособіяхъ, оказались неисправимыми, благоволилъ воззвать насъ отъ смерти и оживотворить въ Господе нашемъ Іисусе Христе предивнымъ некіимъ домостроительствомъ.
Сего ради все: и лица священного сана, и миряне, и монахи, восстав от сна, прежде всего должны воспоминать о Христе и об Нём помыслить, принося Ему сие первомыслие, как жертву, яко Им спасённые, Его имя носящие, в Него облекшиеся во святом крещении, Им запечатлённые во святом миропомазании, Его Тела и Крови причащающиеся и чрез то членами Его делающиеся, и храмом, и живущим Его в себе имеющие.
В священном месте молитвы молись не как фарисей, но как мытарь (Лк. 18:10-14), дабы и тебе быть оправданным Господом.
Почему надобно молиться с глубоким молчанием не для того только, чтоб предстоящих братий не отклонять от молитвы и не возмущать из молитвенных чувств своим шепотом или возгласами, но и для того, чтоб от самых врагов наших, наветующих нам, особенно когда молимся, укрылось намерение (предмет) нашей молитвы.
Когда вижу кого ненасытно емлющимся за богослуженіе и лишеніе частой молитвы почитающимъ однимъ изъ величайшихъ потерь и ущербовъ, то удостоверяюсь, что онъ есть верный подвижникъ всякой добродетели, есть храмъ Божій.
Поклонитеся Господеви во дворе святемъ Его (Пс. 28, 2). Дворъ Господа — святая церковъ. Надобно покланяться Господу не вне святаго двора сего, но находясь внутри его, чтобъ оставаясь вне и увлекаясь внешнимъ, не превратить въ ничто пребыванія своего во дворе Господа. Ибо многіе по наружности стоятъ на молитве, но не суть во дворе, потому что мысль ихъ носится туда и сюда, и умъ развлеченъ суетною заботою.
Кто въ храме Божіемъ, тотъ не злословитъ, и не слова о суете и срамныхъ вещахъ износитъ изъ устъ, но въ храме Его всякій глаголетъ славу. Здесь стоятъ св. Ангелы и записываютъ твои слова; здесь самъ Господь,— и назираетъ расположеніе входящихъ. Молитва каждаго открыта предъ Богомъ: Ему открыто, кто по расположенію, кто разумно проситъ небеснаго, кто только для вида, одними краями устъ, выговариваетъ слова, и сердце его далеко отстоитъ отъ Бога, кто хоть и молится, но проситъ лишь здоровья телеснаго, богатства вещественнаго, славы человеческой.
Въ храме же Божіемъ надлежитъ преимущественно глаголать славу Божію.
В церкви на молитве стоять полезно с закрытыми очами во внутреннем внимании; открывать же очи разве тогда, когда уныешь или сон будет отягощать тебя и склонять к дреманию; тогда очи обращать должно на образ и на горящую пред ним свечу.
Всякая тварь, и молчащая и говорящая, и премірная и земная, славитъ Создавшаго. А жалкіе люди, оставя домы и стекшись въ храмы, не приклоняютъ слуха къ словесамъ Божіимъ, не исполняютъ долга естества (славословить), не скорбятъ, что состоятъ подъ властію греха, не сокрушаются воспоминая о грехахъ, не трепещутъ суда; но съ улыбкою простирая другъ къ другу руки, домъ молитвъ делаютъ местомъ длинныхъ беседъ.
А ты не только не глаголешь славы, но и другому служишь препятствіемъ, обращая его вниманіе на себя, и своимъ шумомъ заглушая ученіе Духа. Смотри, какъ бы вместо полученія награды за славословіе, не выдти тебе отсюда осужденнымъ вместе съ хулящими имя Божіе.
Нужды телесныя соразмеряй съ часами молитвъ, и приготовься не слушаться помысла, который отвлекаетъ тебя отъ общаго молитвословія. Ибо у діавола въ обычае—въ часы молитвы, подъ предлогомъ благовидной конечно причины, побуждать насъ къ отлучке, чтобы благовидно отвлечь насъ отъ молитвы.
Ибо здесь есть нечто большее, какъ-то: единомысліе, согласіе, союзъ любви и молитвы іереевъ. Іереи для того и поставлены предстоять въ собраніяхъ, чтобъ слабешія сами но себе молитвы народа, бывъ подьяты ихъ сильнейшими молитвами, вместе съ ними восходили на небеса.
Ктому же что пользы отъ проповеди, когда съ нею не соединяется молитва? Прежде молитва,—а потомъ слово.
согласная многихъ молитва великую имеетъ у Него силу.
Да прилежимъ усердной молитве трезвенною мыслію и бодренною душею (это въ храме, на литургіи).—Діаволъ, видя, какъ пламенна и возбужденна душа твоя въ молитве, пойметъ, что путь къ помысламъ твоимъ для него непроходенъ.
Итакъ, принимая участіе въ сихъ священныхъ и таинственныхъ песняхъ, никто не стой здесь съ распущеннымъ вниманіемъ и разслабшимъ усердіемъ, никто въ это время не держи житейскихъ помысловъ, но изгнавъ все земное изъ ума, и всецело перенесшись на небо, такъ возноси всесвятую песнь Богу славы и величія, какъ бы ты стоялъ близъ самаго престола славы, обруку съ Серафимами.
Правость и чистоту жизни ничто такъ не можетъ установить и утвердить, какъ частое бываніе здесь въ храме, и усердное слушаніе Слова Божія. Ибо что пища для тела, то для души наученіе божественными словесами.
Всякому другому делу и занятію будемъ предпочитать пребываніе здесь (въ храме. Ибо скажи мне, что можешь ты пріобресть такого, что могло бы равняться вреду и для тебя и для дома твоего отъ оставленія церковнаго собранія? Хотя бы ты нашелъ сокровищницу, всю биткомъ наполненную золотомъ, и ради того не пришелъ сюда,—все большій потерпишь ты вредъ,—настолько большій, насколько духовное ценнее чувственнаго.
Двоякій получаемъ мы плодъ отъ быванія на церковныхъ собраніяхъ. Не то только бываетъ плодомъ сего, что мы души свои напаяемъ божественными словесами, но еще и то, что мы чрезъ то враговъ своихъ покрываемъ крайнимъ стыдомъ, а братьямъ нашимъ доставляемъ утешеніе и оживленіе.—Ибо когда, подошедши къ симъ священнымъ дверямъ, увидитъ кто, что собравшихся немного, тотчасъ охлаждается и въ томъ усердіи ко храму, какое имелъ, поддается припадкамъ разлененія и разслабши совсемъ, удаляется прочь отъ церкви; а когда увидитъ, что отвсюду со всемъ усердіемъ спешатъ въ церковь и стекаются на служеніе Богу, тогда, хотябы онъ былъ самый нерадивый и беспечный, это виденіе усердныхъ возжигаетъ и въ немъ равное усердіе.
До последней молитвы будь на богослуженіи, почитая великимъ ущербомъ оставить молитву. Ибо если, вкушая пищу для подкрепленія своей плоти, остаешься безвыходно за трапезой, пока не удовлетворишь потребности, и безъ большой необходимости не легко выйдешь изъ-за стола: то не темъ ли паче долженъ ты до конца оставаться во время духовнаго питанія и укреплять душу молитвою?
Я не говорю: будь целый день въ церкви. Но подари мне два часа дня, а прочіе удержи за собою. Но и эти два часа не мне ты подаришь, а себе,—чтобъ утешиться молитвою отцевъ, чтобъ преисполниться благословеніями ихъ, чтобъ выдти отсюда обезопашеннымъ всесторонне, чтобъ, облекшись здесь во всеоружіе духовное, стать недозязаемымъ и неодолимымъ для діавола.
Такія здесь блага на трапезе (Господней), въ слышаніи (слова Божія и поученій), въ благословеніяхъ, въ молитвахъ, во взаимнообщеніи: а ты въ другія обращаешь очи свои места собраній?
Мы (священнослужители) ответны за спасеніе васъ здесь присущихъ, а вы—за спасеніе отсутствующихъ. Намъ нельзя вести съ ними беседу лицемъ къ лицу: будемъ вести ее чрезъ васъ, чрезъ ваше ихъ наученіе. Мостомъ некіимъ да будетъ для насъ къ нимъ ваша любовь. Сделайте, чтобъ слова наши чрезъ вашъ языкъ перешли въ ихъ слухъ.
Ибо и когда сидимъ за рукодельемъ, и когда ходимъ, и когда пищу принимаемъ, и когда пьемъ, всегда умомъ можемъ молиться.
Теломъ будемъ работать, а душею молиться. Внешнiй нашъ человекъ пусть исполняетъ свои телесныя делa, а внутреннiй весь пусть будетъ посвящаемъ на служенiе Богу.
Телесно обращаешься съ людьми, а умно беседуешь съ Богомъ.
Ангелы не имеютъ чувственнаго гласа, но умомъ приносятъ Богу непрестанное славословiе. Въ этомъ состоитъ все дело ихъ и этому посвящается вся жизнь ихъ.
По любви сей стараться всегда помнить Его; и кроме того иметь определённое время творить молитву Его по силе своей.
Молитвенное правило
|
Какъ солнце—светъ для тела, такъ молитва—для души.
Если желаешь молиться, то тебе нужен Бог, дарующий молитву молящемуся.
Если желаешь молиться, то тебе нужен Бог, дарующий молитву молящемуся.
Если желаешь молиться, то тебе нужен Бог, дарующий молитву молящемуся.
Если желаешь молиться, то тебе нужен Бог, дарующий молитву молящемуся.
Если желаешь молиться, то тебе нужен Бог, дарующий молитву молящемуся.
