Ибо тотъ, кто ныне обольщаетъ   насъ,   и   мерзкими   приманками   всемерно старается произвести въ насъ забвеніе о Благодетеле къ погибели душъ нашихъ, тогда сіе забвеніе наше обратитъ въ укоризну Господу, хвалясь нашею непокорностію и нашимъ отступничествомъ; потому что онъ не сотворилъ насъ и не умеръ за насъ, однакоже имелъ насъ своими последователями въ непокорности и нераденіи о заповедяхъ Божіихъ.

Молящемуся должно имѣть и видъ, и мысли, и чувство просителя.

Итакъ да будетъ молитва твоя кротка, тиха, съ лицемъ радушнымъ и доброжелательнымъ. Только такая молитва достойна слуха Царя небеснаго, достойна небесъ,—только такая есть языкъ ангельскій.

Приступая къ Богу, прося Его и умоляя, будемъ и ко врагамъ своимъ умилостивлять Его.

Почему многіе бываютъ не услышаны? Иногда потому что просятъ безполезнаго: въ такомъ случаѣ быть не услышаннымъ лучше, нежели быть услышаннымъ; а иногда потому, что просимъ нерадиво: въ такомъ случаѣ Богъ медленностію подаянія научаетъ насъ усердію къ молитвѣ. Богъ умѣетъ давать и знаетъ, когда дать и что дать.

Многіе входятъ въ церковь, прочитываютъ тысячи стиховъ, и выходятъ; но не помнятъ, что читали. Уста двигались, а слухъ не слыхалъ. Самъ ты не слышишь своей молитвы, а хочешь, чтобы Богъ слышалъ твою молитву?

Что говорятъ многіе?—Не слышу, что читается, не понимаю, что говорится. Но это потому и есть, что ты разговариваешь,  потому   что   шумишь,  потому   что   не приходишь съ душею, исполненною благоговѣнія.

Не понимаю, говоришь, что читается. Но потому самому и слѣдуетъ быть внимательнымъ, чтобы понять. Ты не понимаешь того, что говорится? Молись же, чтобы понять. Или лучше сказать,—невозможно, чтобы ты не понималъ всего; потому что многое и само собою понятно и ясно. Но хотя бы и всего не понималъ, и въ такомъ случаѣ слѣдуетъ тебѣ молчать, чтобы не изгнать слушающихъ внимательно и чтобы Богъ, видя твое молчаніе и благоговѣніе, сдѣлалъ неясное для тебя яснымъ.

Нѣкоторые разговариваютъ въ церкви, когда совершается молитва. 0 дерзость! Какъ же можемъ чаять спасенія?

Ибо мы составляемъ одну Церковь, стройно сочетанные члены одной главы; всѣ мы—одно тѣло; если одинъ какой нибудь членъ будетъ оставленъ въ пренебреженіи, то все тѣло пренебрегается и растлѣвается. Такъ безчинствомъ одного нарушается благочиніе всѣхъ.

Когда удержатся отъ пустословія разговаривающіе во время благословенія? Неужели они не стыдятся присутствующихъ? Неужели не боятся Бога? Для насъ не довольно душевной невнимательности, не довольно того, что молясь блуждаемъ мыслями повсюду; мы привносимъ еще смѣхъ и хохотъ.

Я преклонилъ, говоришь, колѣна; но умъ твой блуждалъ внѣ. Тѣло твое было внутрь церкви, а мысль внѣ ея. Уста говорили молитву, а умъ считалъ барыши, обдумывалъ сдѣлки и обмѣнъ товаровъ, обозрѣвалъ поля и прочія имѣнія, и велъ бесѣды съ друзьями.

Злый діаволъ, зная, сколь полезна для насъ молитва, наипаче нападаетъ помыслами во время ея. Часто праздно лежимъ мы на одрѣ, и никакихъ не имѣемъ помысловъ. Но пришли помолиться,—и помыслы безчисленны. Это врагъ хлопочетъ, чтобъ мы отошли отъ молитвы ни съ чѣмъ.

Если же языкъ будетъ произносить слова, а умъ внѣ будетъ влаяться, то домашнія   пересматривая   вещи,   то   торжищныя   воображая дѣла, то никакой не будетъ намъ пользы, а паче осужденіе.

Къ тѣмъ людямъ которые живя порочно надѣются обиліемъ словъ умолить Бога, смотри, что Онъ говоритъ: аще умножите моленіе, не услышу васъ: егда прострете руки, отвращу очи Мои отъ  васъ  (Ис.  1,  15).

Богъ слышитъ не безъ причины и тебя не слышитъ не напрасно и не случайно, но всегда смотритъ на дѣла. Если ты имѣешь дѣла, которыя могутъ ходатайствовать за тебя, то конечно будешь услышанъ.

Кто къ Богу любящему  правду,  приступаетъ   съ   правдою,  тотъ   не отойдетъ отъ Него ни съ чѣмъ: напротивъ кто приступаетъ къ Нему безъ ней, или осквернившись противоположными ей пороками, тотъ хотя бы просилъ тысячи разъ, не будетъ имѣть успѣха, потому что не имѣетъ съ собою того, что можетъ умолить Бога.

Но мы не знаемъ надлежаще, сколько пользы бываетъ отъ молитвы, потому что невнимательно молимся и молитвы совершаемъ, не какъ заповѣдалъ Богъ.

Не для того дана ночь, чтобы мы всю ее спали и бездействовали.

Сказалъ ты Ему свою нужду, сказалъ, о чемъ болишь душою? Не говори далее и того, какъ тебе помочь. Онъ Самъ лучше тебя знаетъ, что полезно тебе. Иные много говорятъ въ молитвахъ своихъ: Господи, дай мне здоровья, умножь достояніе мое, отмсти врагу моему. Это преисполнено всякаго неразумія.

Пожалей же себя, и загради входъ въ душу твою лукавому демону. Ничто такъ не преграждаетъ пути къ его на насъ находу, какъ прилежная и теплая молитва.

Увидевъ, что ты зеваешь и себе не внимаешь, онъ тотчасъ вскочитъ въ тебя, какъ въ пустое, оставленное жильцемъ, жилище.

Смотри, как бы под предлогом врачевания другого не стать тебе самому неисцеленным и не поставить преграды молитве твоей.

Смотри, действительно ли Богу предстоишь в молитве своей, или поддаешься соблазну человеческой похвалы и за ней охотишься под благовидным предлогом продолжительной молитвы.

Но говоришь: много разъ просилъ я, — и не получилъ просимаго.—Безъ сомненія не получилъ ты потому, что просилъ худо,—съ неверіемъ и разсеянно, или просилъ неполезнаго тебе. А если и полезного просилъ, то не имелъ постоянства.

Итакъ проси неотступно Бога о всемъ касающемся спасенія твоего и преуспянія въ добре, и непременно получишь. Но при семъ ведай, что ты и съ своей стороны долженъ делать все посильное; къ Богу же вопіять о помощи, чтобы Онъ былъ тебе помощникомъ. Ибо если кто по непостоянству самъ предается похотеніямъ (противнымъ заповедямъ), то Богъ не помогаетъ ему и не слушаетъ его молитвъ, потому что онъ предварительно сделалъ себя чуждымъ Бога чрезъ  грехъ.

Не должно доводить себя до того, чтобъ его осуждала въ чемъ-либо собственная совесть, и въ такомъ состояніи призывать Божію помощь.

Если будешь осуждаемъ совестію своею, какъ презритель заповедей Божіихъ, и если будешь стоять на молитве разсеянно, когда бы могъ стоять и неразсеянно, то не дерзай стоять предъ Богомъ, чтобы молитва твоя не обратилась въ грехъ.

Христіанинъ всякое действіе, маловажное и важное, долженъ соображать съ волею Божіею, и вместе хранить мысль о Томъ, Кто повелелъ такъ поступать. А кто въ деле своемъ нарушаетъ точность заповеди, тотъ очевидно, слабо памятуетъ о Боге.

Умъ остается въ праздности и безпечности отъ неверія въ присутствіе Бога, испытующаго сердца и утробы.

Если же оскудеваетъ въ душе благій помыслъ, то явно, что оскудеваетъ въ ней также и просвещеніе, не по оскуденію просвещающаго, но отъ дремоты того, что должно быть просвещено.

В своей молитве старайся не призывать проклятий на голову какого-либо человека, дабы не разрушить того, что строишь, и не сделать мерзкой молитву свою.

Не желай видеть чувственным образом ни Ангелов, ни Силы, ни Христа.Он увидит мечтания, что-нибудь ложное, а не истинное, по той причине, что сердце его нечисто.

Покушение тех, которые прежде времени взыскивают того, что бывает в своё время, и тщатся насильно протесниться в пристань бесстрастия, без должного к тому приготовления, святые отцы назвали умоисступлением. Ибо не знающему букв невозможно читать книг.

Христосъ молиться объ обижающихъ заповедалъ, а мы ковы сшиваемъ противъ нихъ, и, получивъ повеленіе—благословлять клянущихъ насъ, забрасываемъ ихъ тысячами проклятій.

Кто не молится и не имеетъ желанія наслаждаться частымъ беседованіемъ съ Богомъ, тотъ мертвъ, бездушенъ и непричастенъ ума. То самое, что онъ не любитъ молитвы и не почитаетъ смертію для души, если она не покланяется Богу, есть верный знакъ отсутствія въ немъ ума.

Душа, неимеющая возбужденія, подвигающаго къ молитве, находится въ горькомъ состояніи, мертва есть.

Бездерзновененъ есмь, стыдъ покрываетъ лице мое, — какъ могу приступить? Какъ могу отверзть уста на умоленіе? — говорятъ многіе грешники, больные діавольскимъ благоговеніемъ.